Иконы Кижского погоста

В.Г. Платонов
      Храмы Кижского погоста  и их убранство в XVI и XVII столетиях

       В 1970-х годах Н.В. Перцев произвел реставрацию целого комплекса икон, ведущих свое происхождение из Кижей и ныне хранящихся в собрании Музея изобразительных искусств Республики Карелия. Вместе с раскрытыми ранее иконами из коллекций названного музея и музея-заповедника "Кижи" они составляют довольно обширное собрание произведений XVI – XVII веков, исторически связанных с древними храмами Кижского погоста. Памятники иконописи, рассмотренные во взаимосвязи с данными известных и вновь выявленных архивных документов, позволяют осветить некоторые вопросы истории Кижского архитектурного ансамбля во второй половине XVI – XVII веках , то есть до постройки существующих храмов.
      Первое упоминание о Преображенской и Покровской церквях в Кижах содержится в писцовой книге 1582 – 1583 годов А. Плещеева и С. Кузмина (в писцовых книгах по Обонежью 1496 и 1563 годов описания этих храмов не сохранилось)1. В следующей по времени писцовой книге 1616 – 1617 годов П. Воейкова и И. Льговского упомянуты Преображенская церковь ("древяная с папертьми, верх шатровой") и Покровская церковь ("теплая древяная с трапезой")2. Можно предположить, что эти постройки стояли на погосте по крайней мере в конце XVI в., так как в писцовых книгах особо отмечались вновь построенные храмы.
      В состав убранства кижских церквей входили дошедшие до нашего времени иконы второй половины XVI – раннего XVII веков: "Покров", "Никола, с житием", "Спас Смоленский", два деисуса – полнофигурный и оплечный. В общей сложности от этого периода сохранилось 17 произведений3. В XIX – XX веках все они находились в Покровской церкви и упоминаются в описях ее убранства с 1826 года (более ранние описи отсутствуют). Есть, однако, основания для предположения, что некоторые иконы первоначально были созданы для иконостаса Преображенской церкви. К этому выводу приводит анализ данных писцовой книги 1628 – 1629 годов – самого раннего источника, в котором содержатся описания иконостасов в церквях Обонежья. Так, например, икона "Покров" в позднейшее время являлась храмовой в Покровской церкви и стояла в ее иконостасе справа от царских врат. Согласно же упомянутой писцовой книге, храмовая икона этой церкви была написана "на краске", то есть имела красочный фон, тогда как одноименная икона Преображенской церкви имела золотой фон, как и сохранившийся до нашего времени памятник. По данным реставрационного исследования, проведенного Н.В. Перцевым, золотой фон на этой иконе не имел поздних записей.
      По своей иконографии кижский "Покров" принадлежит к группе икон XVI – XVII веков новгородского и северного происхождения, для которых характерны многофигурная композиция и развитый архитектурный фон.
      Эти памятники значительно отходят от древнего извода, представленного многочисленными произведениями, начиная с известной иконы конца XIV века из Зверина монастыря4. Этот извод, очень популярный и на Русском Севере, отличался четким членением композиции на несколько частей благодаря ярусному построению и активной роли столпов храма. Иначе решена кижская икона. Многочисленные фигуры святых объединены здесь в общем молитвенном предстоянии перед Богоматерью. Развитие этого композиционного приема на новгородских иконах можно проследить с конца XV века (софийская икона-таблетка5). Интересный вариант многофигурной композиции представлен также иконой "Покров" XVI века из бывшего собрания Н. П. Лихачева, происходящей из новгородской церкви Уверения Фомы на озере Мячине (ГРМ)6.
      Ближе к кижскому "Покрову" две более поздние иконы "северных писем": первая рубежа XVI – XVII веков в собрании ГРМ7, вторая – XVII века из д. Волнаволок на Пидьмозере Подпорожского района Ленинградской области в ГЭ8. В сравнении с ними рассматриваемый памятник обладает наиболее развитой и торжественной композицией. Фигура Богоматери ясно выделена на не заполненном фигурами святых пространстве. На фоне представлены семиглавый храм, звонница и палата. Построение иконы отличается глубокой продуманностью, музыкальностью ритмов и рассчитано на восприятие с известного расстояния в интерьере крупного храма. Это чувствуется, например, в том, как общий внутренний контур покрова, боковых фигур и архитектурных членений образует геометрически четкую фигуру, напоминающую силуэт чаши.
      Образному решению иконы присуща ярко выраженная экспрессивность, которая проявляется, в жестах, выражении ликов. В рисунке есть элементы характерной для северного искусства скорописной манеры; складки одежд, характер архитектурного декора уточняются и исправляются непосредственно в процессе работы. В колорите наряду с чистыми тонами желтого, красного, белого встречаются тусклые, водянистые зеленые. Эти особенности сближают икону с произведениями северной иконописи второй половины – позднего XVI века.
      Э.С. Смирнова выделяла в искусстве Обонежья середины и второй половины XVI века два направления. Одно из них было консервативным по своему характеру, связанным со старыми традициями и одновременно трактующим последние в огрубленном виде. Второе направление в значительной степени отражало новые тенденции в развитии иконописи, причем нередко можно отметить воздействие стилистики московского искусства9. Икона "Покров", на наш взгляд, также связана с передовыми явлениями в культуре Обонежья этой эпохи.
      Из местного ряда иконостаса Покровской церкви происходит икона "Никола, с житием". Вероятно, именно это произведение упомянуто в писцовой книге 1628 – 1629 годов: "Образ Николы Чудотворца с деянием на золоте"10. В составе иконостаса Преображенской церкви иконы Николы не было. С основанием в новой Покровской церкви Никольского придела икона переместилась в иконостас последнего (конец XVII века), а после его упразднения (1865 год) была возвращена в основной иконостас11.
      Средник иконы с поясным изображением Николы окружен 12 клеймами крупного формата. Это придает иконе несколько архаичный, но характерный дня северных произведений облик. Состав сюжетов дан в сокращенном варианте – изображены два поставления Николы (во диаконы и иереи); явление Николы во сне царю Константину не сопровождается сюжетно связанными сценами избавления мужей от казни; из "морских" чудес Николы включено только "Спасение Дмитрия от потопа"; отсутствует "Перенесение мощей Николы из Мир в Бари". Небольшое число житийных клейм является довольно типичной чертой икон Обонежья XVI – XVII веков. В то же время, если обычно изобразительная плоскость плотно заполнена крупными фигурами и деталями фона, то на иконе из Кижей композиции клейм малофигурны, в них много свободного пространства.
      Красочная гамма составлена из светлых тонов зеленого, охристого, розового. Яркие, насыщенные цвета отсутствуют. Краски положены легко, полупрозрачным слоем. Плотное красноватое охрение ликов и использование пигмента водянисто-зеленоватого оттенка сближают это произведение с "Покровом".
      С иконостасом Покровской церкви исторически связан и "Деисусный чин". Сохранилась преимущественно его правая часть (от левой половины дошла только фигура Богоматери; в центре чина – Спас в силах; справа – Иоанн Предтеча, архангел Гавриил, апостол Павел, Иоанн архиепископ новгородский, Георгий). Чин, таким образом, включал не менее 11 фигур. По своей иконографии деисус отличается от традиционного новгородского типа. Характерный для новгородского искусства "Спас на престоле" здесь заменен "Спасом в силах". Между тем именно первый иконографический вариант воспроизводят все известные деисусы Обонежья и Карельского Поморья XV – первой половины XVI века (из Кеми, Кондопоги, д. Пулозеро, Часовенская и Соловецкого монастыря)12. Деисус из Кижей, таким образом, свидетельствует о появлении в Обонежье новой иконографии.
      Особого внимания заслуживает икона с изображена новгородского архиепископа Иоанна (умер в 1186 году). Как известно, он издавна почитался в Новгороде, а в 1547 году был удостоен общерусской канонизации13. Включение этого святого в состав деисуса отражает процесс сложения пантеона святых Московского государства.
      В стилистике деисусного чина также есть новые для Обонежья особенности. Образы Георгия, архангела Гавриила трактованы с несвойственным ранее искусству этого края лиризмом. Если колорит местной иконописи XV – XVI веков строился преимущественно на доминирующем трезвучии красного, охристого и зеленого, то в цветовой гамме кижского чина появились вишневые, нежно-розовые тона. Мягкий, приглушенный колорит, грузные пропорции фигур, преобладающая спокойно-созерцательная эмоциональная атмосфера роднят деисус с искусством второй половины – позднего XVI века. Вместе с тем деисусный чин, равно как и "Покров", "Никола, с житием", являются памятниками северной культуры, не имеющими прямых аналогий в среднерусском или поздненовгородском искусстве.
      Следует упомянуть еще об одном комплексе икон из Покровской церкви – оплечном деисусе рубежа XVI – XVII веков. От него сохранилось семь икон – преимущественно из правой части чина: архангел Михаил, Богоматерь, Спас, Иоанн Предтеча, архангел Гавриил, апостол Павел. Варлаам Хутынский. В одной из работ М.М. Алпатова упоминаются архангелы оплечного деисуса в качестве примера воздействия московского искусства на иконопись Севера14. Раскрытая в последние годы икона Спаса подтверждает этот вывод, Некоторая ретроспективность образов оплечного деисуса, обращение к идеалам предшествующего периода говорят о знакомстве автора чина с искусством "годуновского" времени.
     Из Покровской церкви происходит еще один интересный памятник позднего XVI века – икона "Спас Смоленский". О северном происхождении иконы может свидетельствовать, в частности, то, что к стопам Спаса припадают преподобные Варлаам Хутынский и Александр Свирский, тогда как на среднерусских иконах вместо последнего изображался Сергий Радонежский15. По трактовке деталей этот памятник близок к иконе из Сийского иконописного подлинника16.
      Образ Спаса Смоленского связан с идеей защиты русской земли. Интерес к этой теме в Обонежье на рубеже XVI – XVII веков объясняется нападениями иноземных (шведских, затем польско-литовских) отрядов. Записанные в конце XIX века предания о нашествии "панов" на остров Кижи в эпоху Смутного времени упоминают о повреждении вражеской стрелой иконы Спасителя, которая именуется также образом Всемилостивого Спаса", "Белого Спаса"17. Икона находилась интерьере Преображенской церкви. Интересно, что "Спас Смоленский" в описях XIX века также именуется "Всемилостивым Спасом", причем в этот период он находился в Покровской церкви, а в главном храме – копия с него, также сохранившаяся до нашего времени18. Создание копии свидетельствует о почитании старой иконы. Это позволяет, на наш взгляд, соотнести "Спаса Смоленского" с иконой – участницей событий начала XVII века. Однако в описании иконостаса Преображенской церкви в писцовой книге 1628 – 1629 годов не упоминается "Всемилостивый Спас" (равно как и в иконостасе Покровской церкви), В главном храме Кижского погоста имелась икона "Спас Вседержитель", стоявшая в местном ряду на третьем месте слева от царских вратак далееля отождествления этой иконы со "Спасом Смоленским" или "Всемилостивым Спасом" нет достаточных оснований, хотя и исключать возможность этого также неправомерно.
      "Спас Смоленский" по стилистике отличается от рассмотренных икон. Для этого произведения характерен жесткий, графически заостренный рисунок, орнаментальность в исполнении горок, контуров одежд. Икона создана, вероятно, в одном из северных центров, где была известна эта сравнительно новая иконография.
      Знакомство работавших в Кижах мастеров с современным им искусством выявляется и в системе пропорциональных соотношений между ярусами иконостаса. Икона местного ряда Покровской церкви "Никола, с житием" равна по высоте деисусному чину, тогда как в иконостасах более раннего времени (XV – начало XVI века) крупноформатные иконы деисуса доминировали в общей композиции. Иконостас Покровской церкви в этом смысле ближе к решениям развитого XVI века19.
      Подводя некоторые итоги сказанному, можно отметить, что рассмотренные иконы свидетельствуют об активном восприятии северными мастерами тенденций развития иконописи второй половины – конца XVI и начала XVII века, а также о культурных контактах Обонежья. Вместе с известными и вновь раскрытыми памятниками из селений Приладожья и Заонежья они позволяют сделать вывод о наступлении нового этапа в несколько замедленной эволюции местного искусства, когда древние новгородские традиции уже не имеют прежнего значения, хотя их воздействие полностью не исчезает и в более позднее время.
     Если архивные документы XVI века дают очень скупые сведения о кижских храмах этого периода, то писцовые книги первой половины XVII века позволяют более детально представить их облик и внутреннее убранство. В писцовой книге 1616 – 1617 годов, как уже указывалось выше, упоминаются шатровая с папертью Преображенская церковь и теплая с трапезой Покровская церковь. Последняя в книге 1628 – 1629 годов также названа шатровой. Вероятно, эти постройки просуществовали на протяжении всего XVII века.
  Писцовая книга 1628 – 1629 годов содержит описания иконостасов20. В Преображенской церкви иконостас состоял из четырех ярусов – местного ряда, деисуса, праздничного и пророческого чинов. Вся композиция завершалась иконой Спаса нерукотворного. В нижнем ряду, справа от царских врат, располагалась храмовая икона "Преображение", за нею – "Воскресение", "Покров", "Рождество Богородицы"; слева от врат размещались "Богоматерь Одигитрия", "Троица Отечество с деяниями", "Спас Вседержитель", "Пророк Илья с деяниями". С севера местный ряд замыкался дверью в жертвенник. Последнее обстоятельство склоняет к мнению, что все иконы размещались в пределах восточной стены, без перехода иконостаса на боковые стены. Исходя из количества икон и их наиболее вероятного размера, длину восточной стены можно принять равной примерно 6 -7 метров или даже несколько больше, если учесть крупный формат иконы "Покров".
      На основании этого можно сделать некоторые предположения об архитектуре храма. Известно, что шатровые церкви Русского Севера второй половины XVI – начала XVII века нередко принадлежали к типу "восьмерик от основания", то есть основной объем представлял собой столп, завершенный шатром. Однако сохранившиеся церкви этого типа имеют длину грани столпа в интерьере 5 метров (например, Никольская церковь в селе Лявля Приморского района Архангельской области, 1589 год) или меньше (Никольская церковь в селе Панилово Холмогорского района той же области, 1600 год)21. Преображенская церковь скорее принадлежала к типу "восьмерик на четверике", который на рубеже XVI – XVII веков еще не получил в Обонежье широкого распространения. Как видно на примере храмов начала XVII века, таких, как Никольская церковь Муезерского монастыря на севере Карелии (1602 год) и Богоявленская церковь в селе Челмужи (1605 год), конструкция построек этого типа еще не была вполне отработана22. Длина восточной стены четверика Челмужской церкви равна 7 метрам.
      Возможно, к ней по своему масштабу была близка Преображенская церковь. Установленный в ней четырехрядный иконостас был для Обонежья еще достаточно новым явлением. В первой трети XVII века иконостасы этого типа составляли около 14 процентов от общего числа иконостасов.
      Трехрядный иконостас Покровской церкви включал местный ряд, деисус и праздничный ярус. Подобные композиции, в которых иногда вместо праздников в верхнем ряду находились пророки, также были довольно редки (10 процентов иконостасов). В то же время иконостасы с праздничным ярусом, но без пророков имели определенное распространение в других регионах. В местном ряду, справа от царских врат, располагались иконы "Покров" (храмовая) и "Никола, с житием". Слева от врат находилась икона "Богоматерь Одигитрия". Писцовая книга не упоминает северную алтарную дверь, которая, возможно, не имела изображений. Длина восточной стены Покровской церкви была не менее 5,3 м. Иконы местного ряда не закрывали полностью восточную стену. Можно предположить, что в просветах между иконами был виден бревенчатый сруб.
      Писцовая книга 1628 – 1629 годов дает представление и о произведениях декоративно-прикладного искусства, входивших в убранство иконостасов кижских храмов. Оно отличалось большой скромностью. Под иконами нижнего яруса не было подвесных пелен, которые вообще редко упоминаются при описаниях северных церквей. Поставные свечи стояли лишь у храмовых образов и икон Богоматери Одигитрии. В описаниях не упоминаются металлические оклады. Только храмовая икона Преображенской церкви имела убор в виде чеканного серебряного венца с камнями, гривны из басменного серебра и подвесного, обложенного серебром креста.
      Оба храма, надо полагать, простояли на погосте до пожара конца XVII века. Заслуживает внимания содержащееся в упомянутых выше сказаниях о нашествии "панов" замечание, что в Преображенской церкви после этого уже не совершали службы. Этим можно объяснить перемещения некоторых икон в Покровскую церковь.
      Привлекают внимание две небольшие иконы – "Преображение" и "Покров", датируемые поздним XVII веком. Они явно несоразмерны иконостасу этого крупного храма (соответственно 64×52 и 75×66 см)23. В более позднюю эпоху обе иконы находились в иконостасе новой Преображенской церкви, где для них создали специальные рамы с клеймами. Такое внимание к данным произведениям заставляет предположить, что они пережили пожар конца XVII века и имели поэтому особое значение.
В сравнительно недавно выявленной "Переписной и отказной книге крестьянских и бобыльских дворов Спасского Кижского погоста, приписанных к железным заводам Бутенанта фон Розенбуша" 1695 – 169б годов говорится о пожаре на Кижском погосте, возникшем при попадании молнии24. В указанные годы уже возводилась новая Покровская церковь с приделом Николы. Этот храм был клетского типа. В данном источнике, в частности, говорится: "Настоящая же церковь Преображения Господня и прежняя церковь Покрова Богородицы в прошлом 7202 году (1693 – 1694 гг.) сгорели от молнии"25. Некоторые исследователи интерпретируют этот текст таким образом, что к 1695 – 1696 годам (времени составления документа) Преображенская церковь уже была построена вновь26. Нам представляется это маловероятным, учитывая тот факт, что после пожара прошел примерно год, а для постройки столь крупного храма необходимо было заготовить и выдержать большой объем древесины. Скорее всего, Преображенская церковь сгорела все же не полностью, сильнее пострадала зимняя церковь. Косвенным доказательством могут служить сохранившиеся в Преображенской церкви тябла первого иконостаса. Они значительно старше начала XVIII века, (время постройки Преображенской церкви) и по некоторым данным датируются XV веком27.
      Первой после пожара возвели Покровскую церковь, но девятиглавие на ней появилось значительно позднее (1764 год). Старую же Преображенскую церковь разобрали уже в начале XVIII века, а затем возвели знаменитый 22-главый храм, освященный в 1714 году.
      Реконструкция убранства кижских церквей XVI – ХVII веков, насколько позволяют судить сохранившиеся памятники иконописи и архивные документы, особенно важна на фоне того, что художественное оформление других центральных храмов погостов Обонежья практически полностью утрачено. Именно на примере Кижей можно представить некоторые определяющие тенденции в развитии иконописи Обонежья этого периода. В Кижах работали мастера из северного, но пока не локализованного центра. Они были осведомлены о сравнительно новых явлениях в искусстве и обладали опытом создания иконостасных ансамблей.
      В первой трети XVII века кижские церкви были довольно типичны для Обонежья. Сравнительно недалеко стояли более сложные и живописные по архитектурной композиции храмы – "о пяти верхах шатровых" в Климецком монастыре и Толвуе и "о девяти верхах шатровых" в Шуньге. Качественно новый этап в развитии храмового строительства на о. Кижи приходится на конец XVII и особенно начало XVIII в. – время интенсивного углубления культурных связей Обонежья.